Валютный рынок и банковская система продолжают находиться в центре экономической повестки дня. Уже ставшее традиционным резкое январское снижение курса рубля вслед за падающей нефтью заставило Банк России в очередной раз напрячься: председатель ЦБ Эльвира Набиуллина даже отменила поездку в Давос – очередная волна на валютном рынке выдалась похожей на предыдущие, с постепенным, догоняющим нефть, плавным движением и ускорением в конце тренда, когда нефтяной рынок уже приостановил падение. С разворотом нефти рубль отыграл потери, однако в очередной раз обнажил проблему: качели на валютном рынке сказываются на состоянии экономических агентов, и прежде всего банков. Именно за ними у ЦБ налажен ежедневный пристальный контроль, а требования к допустимым рискам сформулированы максимально четко – с помощью банковских нормативов и лимитов.

При резком изменении курса банки сталкиваются со следующей проблемой: валютные кредиты, будучи переоценены в рублях по новому курсу, увеличиваются в размерах, в то время как капитал банка, будучи рублевым, остается на том же уровне. В результате капитала не хватает для адекватного покрытия рисков, прежде всего основного Н1 (отношение собственных средств (капитала) к суммарным активам, взвешенным по коэффициентам риска) и Н6 – максимального риска на одного заемщика по отношению к тому же капиталу. Движение в 10% и больше на валютном рынке периодически случается буквально за несколько дней – привлечь новый капитал банкам за такой короткий срок невозможно. ЦБ, понимая эту ситуацию, уже в очередной раз идет на смягчение требований в части расчета этих нормативов, разрешая временно использовать для их расчета не рыночный, а завышенный курс рубля.

Является ли эта проблема чисто бухгалтерской и не стоящей внимания? Конечно же, нет. Достаточность капитала – это основное, что определяет стабильность банковской системы. Капитал нужен для покрытия возможных убытков по ссудам, и если его становится удельно меньше – риски банковской системы на самом деле растут. Возможно, на фоне роста плохих долгов и случающегося откровенного мошенничества при выводе средств из ряда банков проблема роста рисков при изменении курсов не является главной проблемой банковской отрасли. Однако она является проблемой системной, которую банки не могут решить, даже в точности следуя регуляторным требованиям.

Банк России предлагает следующее решение: постепенно повысить нормативные требования (коэффициенты риска) по валютным кредитам и увеличить отчисления в обязательные резервы по депозитам. По мнению регулятора, эти меры помогут снизить долю баланса банков в иностранной валюте, так как банкам будет менее выгодно выдавать валютные кредиты и принимать валютные депозиты граждан и компаний. В результате им придется увеличить процентную маржу, повысив ставки по кредитам и уменьшив по депозитам, что приведет в итоге к уменьшению размеров и того и другого. Тем самым зависимость банковских рисков от валютного курса уменьшится.

На первый взгляд такое решение выглядит непротиворечивым, однако нельзя не задаться вопросом: а куда же денутся средства клиентов, размещенные сейчас на депозитах банков? Очевидно, им предлагается найти другое пристанище и они действительно уйдут: либо в наличные деньги, либо в зарубежные активы. Тем самым ЦБ на фоне действующих финансовых санкций сам простимулирует отток капитала.

Именно недостаток в 2014 г. валютной денежной ликвидности у банков, неспособных кредитовать в валюте клиентов, которым нужно было возвращать внешний долг в условиях финансовых санкций, был одним из важнейших факторов, которые привели к резкому росту спроса на валюту со стороны клиентов. Вместо того чтобы занять в долг, они были вынуждены начать скупать валюту на рынке. Тогда, чтобы разрешить ситуацию с кризисом валютной ликвидности, ЦБ был вынужден ввести инструменты рефинансирования в твердой валюте, тем самым заместив с помощью ЗВР банки в качестве кредитора корпораций. С введением планируемых мер ЦБ как будто бы сам накладывает дополнительные санкции на финансовый сектор.

Что можно было бы предложить в качестве альтернативы? Если бы часть капитала, соответствующая доле валютной части баланса, была номинирована в валюте, то проблема была бы снята сама собой: при любых изменениях курса доллара достаточность капитала банков оставалась бы постоянной. Сделать это можно очень просто: разрешив банкам иметь необходимую для этого открытую валютную позицию, т. е., попросту говоря, разрешить купить валюту в размере доли капитала, соответствующем доле валютных активов, чтобы иметь возможность хеджироваться от изменения курса. Переоценка этой позиции в рублях нивелировала бы изменения размеров активов, оставляя пропорцию постоянной. При падении доллара рублевый капитал уменьшался бы за счет убытка, а при росте увеличивался бы за счет прибыли по позиции. Сейчас любая длинная/короткая открытая валютная позиция в отдельных иностранных валютах и отдельных драгоценных металлах, а также балансирующая позиция в рублях ежедневно не должна превышать 10% от собственных средств кредитной организации, в то время как доля валютных активов (и пассивов) в балансах – около 35%.

Вряд ли худшие условия в российских банках по валютным вкладам заставят клиентов пересмотреть валютную структуру своих активов. Наличие валюты на счетах является следствием структуры российской экономики с большими относительно ее размеров экспортом и импортом. Долларизации банковских балансов на самом деле не происходит – в номинальном валютном выражении сумма депозитов на счетах банков остается постоянной, в то время как вклады в рублях растут. Население и компании стоически пережили времена гигантской волатильности, которые, скорее всего, остались в прошлом, без заметного бегства от рубля. Более того, последний рост доллара в районе 85 руб. показал контрцикличное поведение населения: оно больше продавало валюту, чем покупало. Дедолларизация должна произойти сама собой, при росте доверия к рублю, обеспечить которое и является главной задачей Банка России.

Автор – президент ACI Russia – The Financial Markets Association